– А видела ты их немало, – кивнул Фенир, внезапно опуская шуточный тон. – Сколько академий ты сменила, прежде чем решила вернуться сюда?

Его внимательные глаза вперились в меня, как репейник в прическу неосторожного путника. Захотелось бежать.

– Какая разница? – удивилась я, чувствуя, как мурашки бегут по коже. – Главное, что в итоге не нашла ничего лучше, чем Карингтонгская академия.

– Эти сладкие песни пой моему брату, – снова заулыбался Фенир. – Ему нравится слушать лесть.

– А вам нет?

– От тебя – нет, – припечатал магистр, и на этом его настроение, кажется, окончательно испортилось. – Поправь платье и прическу, Чарльстон, а то и правда решат, что мы с тобой не просто уборкой занимались. Зеркало там. Хотя ты и так знаешь, сама его привела в божеский вид. Чувствуй себя как дома.

– Спасибо, не нужно, – буркнула, вспоминая, что и правда поправить прическу не помешает.

– А зря, – продолжал нудеть магистр, буровя мне спину своим особым взглядом, ощущаемым, будто прикосновение, – каждому человеку нужно пристанище.

– Мое пристанище – эта академия, – ответила я, призывая магию для помощи в наведении красоты. Жаль было тратить ресурсы на бытовые глупости, но выходить помятой на улицу, где уже начало светать, казалось еще более неправильным.

– Академию ты однажды закончишь. – Виктор внезапно появился очень близко. Встав сбоку, он коснулся складок на моем платье, и ткань разгладилась. Он чуть склонил голову набок и уточнил: – Что будет после учебы? Снова путешествия по миру?

– Возможно. – Я пожала плечами как можно небрежнее.

– А когда деньги родителей кончатся? – не отставал Фенир. – Куда ты подашься? Что станешь делать?

Я повернулась к нему:

– Что бы ни решила, вас это не будет касаться, магистр. И денег в долг просить не стану, не волнуйтесь.

– А ты не зарекайся, Чарльстон, – он снова позволил себе похабную улыбку, при этом глаза его остались серьезными, настороженными, – я ведь не откажу.

Снова у меня в груди стало тесно. Дышать в таком состоянии было ох как непросто. Как и тогда, когда его лицо нависло сверху… Неловкость витала в воздухе, отчего я чувствовала себя немного не в своей тарелке.

– Меня уже ждут в лаборатории, – “вспомнила” я, всплеснув руками. – Не хотелось бы оставлять зверей голодными.

– Угу, и котика нужно кормить, – кивнул Фенир. – Не забудь взять ему молочка.

Я почувствовала легкий холодок, пробежавший по позвонкам. Все эти странные намеки и подтекст каждой фразы преподавателя буквально кричали, что он знает обо мне и моих поступках больше, чем должен. Значит, интересовался? Наводил справки?

Уже протягивая ручку к двери, собираясь покинуть его дом, я не выдержала волнения и обернулась, спросив:

– Вы что, все еще подозреваете меня в причастности к тем убийствам?

– Помилуй, Чарльстон, – магистр округлил глаза, – что ты несешь? Там у меня другие варианты. Вернее вариант. Последний. Остальных проверил…

– Расскажете? – сразу загорелась я.

– Ни в коем случае! – Он сам открыл передо мной дверь. – Выходим, Элизабет! Мои проблемы тебя не касаются. Разве что уборка…

– Пропустите, я уже ухожу! – прервала его я, гордо покидая дом.

* * *

В лабораторию со мной Виктор не пошел. Исчез где-то на полпути, по своим делам.

Какие у преподавателя дела в пять утра, я даже думать не хотела, а вот покормить наконец несчастных зверей, а после уйти досыпать в свою комнату – очень даже.

Поэтому привычный план – на кухню за мясом, разделать его на куски, побросать еду в клетки – прошел фактически без моего сознательного участия. Мой мозг уже пребывал в сонном состоянии, но тело еще работало.

В конце своего маршрута я уже привычно вытащила из клетки альрауна, плюхнулась с ним на свободный стул и не без удовольствия погрузилась в нежные объятия его “вампирящей” магии.

Вот даже не знаю, почему этих созданий так опасается Фенир, в отличие от него монстрообразный котик был настоящим лапушкой.

Я даже задремала под урчание нечисти, проснувшись лишь от стука в дверь.

Это было несколько неожиданно, особенно если учесть столь раннее утро, и то, что Фенир обычно входил без стука.

Значит, принесло еще кого-то.

Сгрузив кота обратно в клетку и заперев там, я подошла к двери.

За ней стоял незнакомый мне, но такой же заспанный студент, правда, скорее всего, старших курсов.

– Чем-то могу помочь? – поинтересовалась я.

– Я помощник Гордона Фенира, – представился молодой человек. – Ректор попросил найти его брата и передать ему это.

Только сейчас я заметила в руках парня папку, и мое вновь проснувшееся любопытство тут же приказало действовать.

– Я – лаборантка профессора Фенира, мисс Чарльстон. Вы можете оставить документы мне, я все передам.

Студент с сомнением взглянул на меня, а после, неожиданно зевнув, сунул мне папку.

– Гоблин бы побрал этих братьев, – пробубнил он, качая головой. – Про лично в руки ректор не сказал ни слова, тем более на папке даже защиты нет. Он лишь выдернул меня заклинанием из кровати. В общем, теперь это ваши заботы, мисс Чарльстон.

С этими словами парень откланялся и исчез за поворотом коридора, явно спеша досмотреть сны.

Я же закрылась в лаборатории и засунула свой нос в папку. Правда, стоило только усесться, как тут же ожило самописное перо, явно готовясь накатать кляузу.

– Только попробуй что-нибудь плохое написать, – пригрозила я, давно заметив, что у пера есть подобие интеллекта. – Все ворсинки ощипаю.

Угроза действие возымела, и перо улеглось обратно на пергамент, излучая ощутимое недовольство.

Тогда-то я и осмелилась открыть папку. Защиты действительно не было. Видимо потому, что смысла скрывать содержимое тоже не особо находилось.

Там обнаружилась бумажка, на которой написали буквально несколько строк:

“Анри Велье – пятый выживший при разломе, бывший некромант, сейчас художник. Единственный из остальной четверки, сохранивший подобие дара. Живет и работает в Ланчестере. Ехать к нему днем бесполезно, прием посетителей ведет исключительно ночью. Я записал тебя к нему сегодня на полночь. Не опаздывай”.

– Как это мило, – умилилась я вслух такой заботе о брате.

– Согласен, – прозвучало позади. – Крайне мило, что ваша попка так и напрашивается на порку, мисс Чарльстон.

Я вздрогнула и обернулась.

Фенир стоял не просто близко, а преступно близко, заглядывая мне за спину и тоже читая записку.

– Но как вы вошли? Я же закрыла дверь! – вырвалось у меня.